Водопад любви - Страница 25

Образовался любовный треугольник, который казался безнравственному музыканту милой забавой. Но душа рок-певца требовала крутых виражей.

На приеме Линк с изощренной жестокостью предлагает ранее брошенной возлюбленной обновить их чувства с помощью наркотиков. Ему, пресыщенному соблазнителю невинных душ, обычный секс уже казался пресным. Он жаждал острых приправ, и к блюду, в качестве которого выступала бедная овечка Фанни, Линк опытной рукой добавляет кокаин.

Линк накачивает девушку наркотиками и с садизмом объявляет, что прикасался к ней в последний раз. Больше она ему не нужна и может убираться куда хочет. Убедившись в подлости возлюбленного, Фанни вскрывает себе вены.

«И это не просто минутный порыв, — пишет Говард. — Это расчетливое сведение счетов с жизнью. Фанни знает, что не выживет. У нее редкая группа крови, которая может здесь ни у кого и не встретиться. Певец обрек Фанни на смерть».

«А что наша героиня, официальная невеста? — вопрошает далее Говард и сам же отвечает на свой вопрос: — Она как ни в чем не бывало вместе с Линком везет Фанни в больницу и объявляет бедную девушку своей подругой. Вивьен стремится уверит всех нас, что она и Линк здесь ни при чем. Они, дескать, белые и пушистые».

Статью Говард закончил словами: «Но мы не позволим себя обмануть. Мы выведем их на чистую воду!»

Курсивом ниже было набрано самое интересное. Говард Фиш утверждал, что он основывался на признаниях самого Линка, которые тот с редким бесстыдством сделал автору статьи.

12

Господи, да что же это творится на свете?! Говард вылил на нее и на Линка целые потоки грязи, но она-то вовсе не жаждет грязевых ванн. Почему Говард так поступил? Веселый, знающий множество анекдотов и занимательных историй Говард? Или все, что написано в статье, правда? Ладно, учитывая род деятельности Вивьен, ее еще можно с натяжкой назвать сводней. Но утверждение, что она выбрала Фанни агнцем на заклание, полная чушь!

Вивьен стояла, прислонившись к фонарному столбу — иначе ноги не выдержали бы и подкосились, — и размышляла.

В первые дни пребывания на вилле Вивьен и Фанни сторонились «комариков» и охотно общались с Говардом. Он казался им единственным нормальным человеком среди странной смеси человекообразных насекомых. Он да продюсер Дик Спенсер. Но тот был занят делами своей рок-группы и не уделял внимания Вивьен и Фанни. А Говард с удовольствием болтал с ними. Однажды он повез их на виллу Боргезе.

— Ей равной нет, — говорил им Говард. — А со мной увидите все лучшее, что там есть. Я самый знающий чичероне, — хвалился он с мальчишеской непосредственностью. Усы его топорщились, а белая полоска кожи над губой делала его моложе и беззащитнее. Казалось, что его самого надо еще опекать.

Погода стояла чудесная. Солнце, парившее высоко в небе и жалившее своими лучами землю в течение нескольких дней, сменило гнев на милость и теперь дарило людям только нежное тепло. Бродить в такую погоду по дорожкам прекрасного парка — подлинное удовольствие. И Вивьен с Фанни с радостью ему предавались.

— Вы знаете, кто строил домик Боргезе?

— Бернини? — спросила Фанни.

— Мимо, — ответил Говард, и губы его раздвинулись в улыбке.

— Амманати? — продолжала сыпать знаменитыми именами Фанни.

Говард снова отрицательно покачал головой.

— Неужели Микеланджело?

— Фанни, это был неизвестный архитектор! — внесла свою лепту Вивьен.

— Боже, какой цинизм, дорогуша! — Говард взмахнул руками, обхватил ими голову и притворно заохал.

— Можно подумать, я ошибаюсь, — возразила Вивьен. — Вряд ли вы задали бы вопрос без подвоха.

— Ох-ох-ох! Какого же вы обо мне плохого мнения, дорогуша! Чем же я не угодил вашей милости?

— Говард, не увиливай от ответа. Я права?

— Вот и нет, дорогуша! Домик Боргезе построил голландский архитектор Ван Занс. И знаете, почему он прославился?

— Особого ума не требуется. Он же строил для Папы! Это и так сделает любого известным, — удивилась Фанни.

— Нет, дорогуша, ты ошиблась. Причем дважды. Во-первых, виллу строил внук Павла V — Сципион. А во-вторых, этот архитектор еще запомнился тем… — Говард сделал многозначительную паузу и торжественно продолжил: — У него было девять любовниц, причем одновременно! Одна приходила к нему в понедельник, к другой он сам ходил во вторник, в среду — третья и т. д.

Губы Вивьен слегка скривились. Нечто подобное она и ожидала. Вивьен не любила скабрезных — или, как их называл Говард, амурных — историй. Возможно, бедный Ван Занс вел пуританский образ жизни и даже помыслить не мог, что много веков спустя некий журналист будет рассказывать про него порочащие его басни.

— А когда же он встречался еще с двумя? — удивилась Фанни. — В неделе же семь дней!

— Фанни, дорогуша, ты абсолютно права! Причем седьмой день он, как примерный христианин, посвящал Богу. Но ты невнимательно меня слушала, дорогуша. Повторяю…

Вивьен отключила слух. Через некоторое время до нее донесся довольный смех Говарда.

—…сдаешься, детка? А ты, Ви?

— Где уж мне! — усмехнулась Вивьен. — Я не обладаю твоим амурным воображением.

— Во вторник и четверг он встречался с двумя, а в субботу они отправлялись в постель втроем. Вот и считайте: в понедельник — одна. — Говард загнул палец на левой руке. — Во вторник — две, в среду — одна, в четверг — опять две. — Говард стал загибать пальцы на правой руке. — В пятницу — одна, в субботу аж две в одном флаконе. Итого — девять!

Аллея привела их к озеру. На противоположном берегу возвышалось белое ажурное здание. Вивьен сверилась с путеводителем. Часовня Эскулапа. Слушать басню Говарда еще про одного архитектора ей не захотелось. Вивьен была уверена, что все амурные истории, которые рассказывает репортер, — всего лишь плод его воспаленного воображения.